Макс Шупбах: Мировая Работа на практике

Чтобы наилучшим образом понять принцип действия и эффективность подхода Мировой Работы, рассмотрим несколько ярких примеров.

Но перед тем как познакомить вас с несколькими историями из своей практики, я хотел бы сделать акцент на важности одного из ключевых понятий метода Мировой Работы. Я имею в виду так называемые роли-призраки, которые неизменно существуют наряду с явными позициями и точками зрения, выраженными в любом конфликте и в любом обществе. Это завуалированные, теневые, часто едва уловимые процессы, тенденции или формы поведения, которые наряду с явными ролями оказывают не меньшее влияние на общее состояние группы, структуры, системы или общества в целом.

Обычно конфликтологи и фисилитаторы (коучи, консультанты, тренеры) не уделяют ролям-призракам достаточного внимания, тогда как с точки зрения Мировой Работы они имеют огромное значение. Один из принципов нашего метода – выявление ролей-призраков при взаимодействии сторон, демонстрация их, и интегрирование в общую динамику процесса по устранению конфликта.

Наиболее наглядно вы увидите это в примерах. Итак:

Случай 1. Место действия: Цюрих, Швейцария. Открытый форум, организованный нами на центральной площади Штадельхофен.

Аудитория: конфликтующие между собой группировки панков, бомжи, предприниматели, жители прилегающих к площади улиц, представители администрации, полиция

Цель: урегулировать конфликт, наладить взаимовыгодное общение между представителями разных групп, включая маргинальные, тем самым улучшив качество жизни в этом районе города и безопасность.

В последние годы центральная площадь Цюриха стала местом встреч панков со всей Европы. Кроме того, этот район города, из-за близости к вокзалу и торговым зонам, облюбовали представители различных маргинальных групп – например, бомжи и алкоголики. Безусловно, это вызвало яростный протест со стороны жителей района, и предпринимателей, терпящих урон своему бизнесу. Сотрудники полиции, соответственно, также стали одной из сторон возникшей конфликтной ситуации. В целом атмосфера в районе стала носить взрывной характер и угрожать реальными столкновениями.

Для изменения ситуации мы решили провести открытый форум, в котором должны были принять участие представители всех групп. Цель форума состояла не в том, чтобы избавиться от какой-либо из сторон, а в том, чтобы научить всех сосуществовать в мире.

Вначале мы дали возможность высказаться представителям каждой групп и выразить свои претензии. Например, со стороны предпринимателей было озвучено недовольство негативным влиянием маргинальных групп на развитие бизнеса. «Покупателей отпугивает агрессивное попрошайничество со стороны панков и бомжей, сотрудники магазинов опасаются за свою безопасность». Панки же возмущались тем, что жители города демонстрируют свое неприятие их альтернативного образа жизни. «Нас не понимают, нас унижают, хотя мы тоже имеем свободу жить, как хотим». Тогда как жители города выразили негодование по поводу загрязнения территории района и отсутствия безопасности.

Таким образом, мы увидели, что каждая из сторон конфликта обвиняла другие стороны в тяготах своей жизни. При этом истинным стремлением каждой группы было облегчить свое существование. Когда мы дали это понять всем участникам форума, многие согласились с нами. Постепенно мы вывели на поверхность те роли-призраки, которые были крайне важны для всех: каждая из сторон не просто выражала свои позиции, но и явно нуждалась в защитнике, в покровителе и помощнике.

Следующим шагом со стороны команды посредников было донести до сознания всех сторон, что каждая из них обладает одинаковой силой и властью для того, чтобы испортит жизнь всем остальным. А значит и наоборот – все они способны сообща облегчить жизнь друг другу. Как только мы обрисовали эту ситуацию, нервная атмосфера форума смягчилась, и послышались первый попытки пойти на компромисс. Например, панки и бомжи заверили, что не будут загрязнять территорию площади и парка, если администрация города поставит для них туалеты и будет следить за их чистотой. «Нам и самим неприятно жить в грязи».  С другой стороны, панки заверили предпринимателей, что будут пресекать попытки кого-либо из своей группировки приставать к прохожим или портить витрины магазинов и контор. Со своей позиции бизнесмены согласились на то, что могли бы давать разовую работу панкам или бомжам, а также вступать на их защиту при безосновательных нападках со стороны горожан. И так далее...

Хочу заметить, что со временем в обсуждении конфликта наступил момент, когда все участники форума начали употреблять местоимения «мы», «наше», говоря о ситуации в целом. С точки зрения принципа Мировой Работы этот результат расценивается как одно из ключевых достижений – ведь переломным моментом в конфликте можно считать тот, когда все противоборствующие стороны начинают осознавать, что они живут на одном пространстве, составляя единое целое.  Поэтому либо все могут жить плохо, либо все, договорившись, могут попытаться изменить ситуацию к лучшему.

На этом этапе было решено закончить первую часть форума и собраться снова спустя три месяца, чтобы обсудить результаты. Спешу сказать, что тот форум стал знаковым в истории Цюриха и был широко освещен в прессе. С тех пор он собирается регулярно. Жизнь вокруг площади Штадельхофен радикально улучшилась – в этом районе стало гораздо безопаснее и чище, несмотря на то, что там по-прежнему собираются панки и обитают бомжи.

 
Случай 2. Место действия: американская штаб-квартира крупной, всемирно известной корпорации, планирующей запустить производство в новом регионе - на Карибах.

Аудитория: менеджеры высшего звена и эксперты одного из подразделений корпорации, прибывшие на конференцию из разных стран.
Цель: Сопровождение переговоров; выявление проблемных областей в работе корпорации, которые мешают ее продвижению и росту, и устранение их; создание эффективного командного взаимодействия.

Оговорюсь сразу, что в описании этого случая я сознательно опускаю некоторые аспекты работы, которая была мноуровневой, долгой и сложной, за тем, чтобы представить ее наиболее четко.

Итак, крупная корпорация столкнулась с проблемами при открытии своего нового подразделения на Карибах. Срывались сроки строительства завода, и участники конференции собирались в числе прочих вопросов обсудить причины, по которым дело «буксует». Поскольку в производственном диалоге столкнулись руководители команд из разных регионов (представители штаб-квартиры и карибского подразделения), я должен немедленно сделать акцент на том, что при рассмотрении проблемы огромное значение помимо всего прочего имела разность культур, не учитывать которую мы просто не имели права. По сути именно этнические предрассудки и политически некорректное отношение и стали теми основными ролями-призраками, которые были нами выявлены в этом конфликте и использованы в работе по его устранению.

На второй день сессии выступала лидер карибского проекта со стороны штаб-квартиры, курирующая строительство завода. Она озвучила стереотипные трудности, из-за которых проект не укладывается в сроки: поставки материалов срываются, рабочие не дисциплинированы и часто не имеют должной квалификации, коммуникации между корпоративными руководителями и местной командой часто затруднены. Следя за ее выступлением, мы заметили, что она пытается скрыть досаду и раздражение.

Руководитель карибской команды, отвечая на этот доклад, попытался уверить всех присутствующих в том, что главной трудностью при строительстве является не человеческий фактор, а плохие погодные условия и недостаточно развитая инфраструктура в регионе. Его голос звучал холодно и отстраненно. Общая атмосфера в зале была достаточно напряженная, хотя явных признаков противостояния и не наблюдалось. Всем было очевидно, что проект на грани срыва, однако никто не был готов обсуждать это открыто.

На этом этапе мы пришли к выводу, что прежде чем решать проблемную ситуацию, необходимо вытащить конфликт на поверхность, сделать его очевидным, и убедили участников конференции продолжить обсуждение строительства завода на Карибах. Для чего предложили им выслушать новые версии сторон, которые на первых порах мы озвучивали за них.
Наша цель, как посредников, заключалась в создании безопасного пространства, в котором конфликт мог бы развиться и таким образом подвести участников к его решению. Сначала мы выступили с позиции представителя штаб-квартиры: «Этот проект заведомо провальный. Мы постоянно будем испытывать трудности с ним. Люди в этом регионе еще не готовы сотрудничать с нами – они не достаточно развиты и образованы, они слишком «неотесанные» и не ценят ту прибыль, которую могли бы получить. Однако мне трудно говорить подобные вещи вслух, потому что некоторые люди в этом зале могут быть оскорблены». Эти слова вызвали мгновенную перемену атмосферы в зале: вместо скучающих незаинтересованных лиц мы заметили нарастающее возмущение у одних, и молчаливое согласие у других.

Теперь пришло время помочь высказаться и второй, карибской, стороне. Фисилитатор озвучил противоположный взгляд на проблему: «Эти люди никогда нас не понимают. Они высокомерны и тщеславны, они жадные и видят в нас только дешевую рабочую силу. Они не имеют никакого представления о том, какие мы на самом деле. Они думают, что мы глупы и ленивы. Они полагают, что при каждом удобном случае мы отлыниваем от работы и прохлаждаемся на пляже».
Обстановка накалилась. Произошла экскалация (усиление, обострение) взаимных упреков. Однако фисилитатор полностью контролировал ситуацию. Он объяснил обеим сторонам случившееся: «Заметьте, сколько силы появилось в вас, когда мы намеренно усугубили конфликт. Именно эта сила способна помочь вам решить его, а не та обоюдная псевдо-вежливость, которую вы демонстрировали вначале».
Итак, мы включили в работу две роли-призрака, которые не идентифицировались с кем-то конкретно, а выражали общие настроения как в двух культурах, так и в двух командах, которым надлежало сотрудничать.

Следующим шагом было заставить признать обе команды, что в прозвучавших обвинениях есть доля правды и объяснить почему. Причем на этом этапе высказываться должны были уже не фисилитаторы, а сами участники конфликта. Первым выступил руководитель карибской команды: «Да это правда – у нас разное восприятие жизни и времени. Для нас время – это не та вещь, которую можно потерять или использовать. Время дает нам возможность жить, общаться с родными, и за это мы его ценим больше, чем прибыль от работы или бизнеса».

Внезапно один из участников конференции, швед, воскликнул: «Прекрасно сказано!», да и среди других его коллег мы заметили явное одобрение. Напомню, что это всегда важный, переломный момент в конфликте – когда кто-то из представителей одной стороны высказывает одобрение и понимание по поводу позиции оппонентов. Постепенно роли поменялись местами - тот самый швед на вопрос фисилитатора: «А как бы Вы поступили, будь у Вас больше времени?» неожиданно ответил: «Наверное, отправился бы к океану, где смог бы неторопливо подумать о новых проектах».

Вскоре обе стороны пришли к заключению, что проблема времени как таковая очень важна для них и для корпорации в целом. Они принялись так бурно обсуждать ее, что, казалось бы, забыли о том, что основным предметом споров изначально были трудности со строительством завода.

Однако на этом конфликт не был исчерпан полностью. Существовала также вторая роль-призрак, которая оказывала влияние на обе команды. На этот раз лидер проекта со стороны штаб-квартиры должна была признать правду в обвинениях, прозвучавших в ее адрес. «Это правда. Я часто смотрю свысока на других людей, особенно из плохо развитых регионов. Они кажутся мне не такими эффективными и умными как я, не способными увидеть собственную прибыль». Обсуждая эту грань конфликта обе стороны, направляемые нами, пришли к выводу, что в действительности нет ничего плохого в том, чтобы признать роль лидерства и старшенства одних, более опытных руководителей и сотрудников, и ученическую роль других, всегда имеющих возможность получить поддержку и покровительство.

Таким образом постепенно обе команды выработали новую модель сотрудничества. Они стали относится друг к другу открыто и доверительно, изменилось само настроение в командах, исчез дух сопротивления совместной работе. Мы продолжали работу в обеих группах еще некоторое время. Мне приятно констатировать, что завод на Карибах был построен вовремя. А спустя два года корпорация отпраздновала рекордный уровень производства и прибыли в своем карибском отделении.

 
Случай 3. Место действия: одна из федеральных тюрем.

Аудитория: группа заключенных и группа персонала (охранники, медсестры, консультанты, администраторы, члены управленческого состава).

Цель: Позволить каждому члены группы осознать свою важность в обществе.  Научиться уважать друг друга. Опосредованно – свести на нет возможность возникновения тюремного бунта.

На первом же этапе работы я, как лидер посреднической группы, стал объектом нападок со стороны одного из заключенных. Он заявил о твердом намерении не идти на сотрудничество и какое бы то ни было примирение, уверяя других заключенных, что мы находимся здесь только лишь для того, чтобы подавить зарождающийся бунт и не более. Мол, их мнение и их жизнь для нас так же не важны, как не важны они и для охранников этой тюрьмы. Однако за его резкими высказываниями я прочел:

«Я заключенный. Я не могу распоряжаться своей свободой по своему желанию. Но у меня все еще есть самоуважение, и я обладаю властью. При этом я чувствую, что ко мне относятся, как к отбросам общества. Поэтому я предпочитаю идти на конфликт, чем перестать верить в себя».

Оказавшись в ситуации прямой конфронтации, я честно и открыто признал, что меня пугает агрессия со стороны этого заключенного. В то же время я сообщил, что единственная моя цель -  добиться таких отношений в группе, чтобы все ее участники чувствовали себя на равных, уважая права друга друга.  И сказал: «Мне нравятся твоя сила и гордость. Думаю, твоя цель – добиться уважения к себе, и именно поэтому ты демонстрируешь столько агрессии».
После длительной и мучительной паузы я услышал: «А ты – ничего...». Первый шаг к сотрудничеству был сделан. Я пришел к выводу, что если мы смогли отчасти нивелировать конфликт на межличностном уровне, значит, сможем сделать это и в группе в целом.

Ключевым вопросом, вокруг которого выстраивалась работа в этом случае, стал вопрос: «ради чего ты хочешь бунтовать?». Причем он относился не только к заключенным, но и к персоналу тюрьмы.

В ходе дальнейшей работы мы выяснили, что угроза возможного тюремного бунта используется заключенными, как способ влияния на охранников и персонал. Прозвучали претензии: «Нас воспринимают как отбросы, охранники ненавидят нас, они затрудняют нашу жизнь». В ходе долгих переговоров один из охранников признал, что отчасти это является правдой. Обстановка заметно разрядилась, реплики заключенных стали заметно менее резкими. Это привело к деэслакации (ослаблению) ситуации. Мало того, честно и искренне признав свое пренебрежительное отношение к заключенным, охранник вызвал уважение у последних: «По крайней мере, ты честен. Хоть кто-то наконец проявил честность и сознался. Будь такими все, здесь было бы меньше бардака. Да, нас раздражает, что к нам относятся как к грязи, но настоящую злость вызывает то, что ни у кого не хватает духу сказать нам это в лицо».
Не побоюсь повториться и отмечу, что как только в конфликте кто-то из членов одной стороны соглашается с  мнением кого-то с противоположной, оппозиционной, стороны, происходит смена ролей. С точки зрения Мировой Работы это достижение можно рассматривать как первый шаг всей группы к рефлексии – переосмысливанию себя, своих позиций и стремлений.

Продолжая работу, мы выяснили, почему именно у охранников сложилось такое негативное отношение к заключенным – оказывается они сами испытавали на себе определенные предубеждения общества из-за характера своей работы. «Многие начинают избегать меня, когда узнают, что я работаю в тюрьме, - рассказал один из надсмотрщиков. - Даже сами заключенные считают нас глупыми, раз мы не смогли найти себе другой работы. Они брезгуют нами так же, как мы брезгуем ими».

Вот так, казалось бы, случайно, в ситуации оказалось задействовано и мнение мейнстрима – той части общества, чьи представления и поведение считается в социуме нормой. Несмотря на то, что роль мейнстрима не являлось в данном конфликте очевидной, а определялась нами как роль-призрак, ее значение оказалось крайне важным для всех участников.

Наступила очень важная часть работы: посредники (к которым позже присоединились охранники и заключенные) стали проигрывать роль мейнстрима, озвучивая отношение внешнего общества к криминальному миру, а также обозначая и обратную связь – то есть точку зрения тех, кто находится внутри тюрьмы.  В итоге все участники группы увидели, насколько важна роль каждого из них – будь то заключенный, охранник, сотрудник персонала и т.д. Например, для социума тюремный мир играет роль особого индикатора или сдерживающего механизма, помогающего членам общества оставаться законопослушними людьми.\Эта картина, которую увидели и осознали как заключенные, так и охранники, вдохновила их. Новое, более честное отношение друг к другу, способствовало возникновению уважительного отношения в группе и значительно ослабило вероятность возникновение конфликтов и бунтов.